Simultaneous interpretation and written translation are two very different arts.
A translator working on a text-to-text translation might take several days to complete and polish a translation. Words, syntax, cultural connotations, and more are all carefully considered. In the process, the translator can use any number of tools – dictionaries, reference books, and the Internet and sometimes even directly asking the text’s original author for further explanation about something that is unclear or outside the translator’s knowledge base. Translators who work with advanced texts such as scientific reports or legal contracts will often run into issues that may involve not only unfamiliar vocabulary but also unfamiliar concepts.
The simultaneous interpreter must make all these complex decisions immediately – usually while listening and speaking at the same time. The interpreter works without reference books or assistance and usually with very limited ability to correct mistakes if they are made.
This new resource, part of SRAS’s Politics in Translation series, seeks to illustrate how different the outcomes of written translation and simultaneous interpretation can be.
First, open the RuTube video of Vesti’s original live transmission of the speech with simultaneous interpretation. RuTube is Russia’s domestic version of YouTube while Vesti is Russia’s most popular 24-hour news channel.
Attempt to listen to the original English and the translator’s Russian interpretation at the same time. Also at the same time, try to follow the written Russian translation provided below. This written translation was made publicly available by Russia’s Regnum news agency. The original English transcript was taken from WhiteHouse.gov.
Simultaneously following the differences in the two Russian renditions, as well as how they both might differ from the English original is obviously a difficult task. However, if you are hoping to one day be an interpreter for a major international organization such as the UN, this is a task you should be able to perform. It is, at minimum, an easier passive task than the active task of actually doing the interpreting yourself.
If you can’t do it the first time, try again, come back to it after taking another Russian class or two, and consider studying abroad for a semester to condition yourself to process the foreign language more quickly. Good luck!
| Speech by President Barak Obama at the New Economic School | Выступление президента Барака Обамы в Российской экономической школе |
| THE PRESIDENT: Thank you so much. Well, congratulations, Oxana. And to the entire Class of 2009, congratulations to you. I don’t know if anybody else will meet their future wife or husband in class like I did, but I’m sure that you’re all going to have wonderful careers.
I want to acknowledge a few people who are here. We have President Mikhail Gorbachev is here today, and I want everybody to give him a big round of applause. (Applause.) I want to thank Sergei Gurief, Director of the New Economic School. (Applause.) Max Boiko, their Chairman of the Board. (Applause.) And Arkady Dvorkovich, who is the NES board member, President of the Alumni Association and is doing an excellent job for President Medvedev, because he was in our meeting yesterday. (Applause.) |
Благодарю вас. Поздравляю вас, Оксана, и всех выпускников тоже. Не знаю, удастся ли кому-нибудь из вас встретить среди соучеников свою будущую жену, как это удалось мне, или будущего мужа, но я уверен, что впереди у каждого из вас блестящая карьера. Хочу приветствовать среди собравшихся некоторых моих знакомых. Здесь среди нас – президент Михаил Горбачев, и я прошу всех поаплодировать в его честь. Мне хотелось бы приветствовать ректора РЭШ Сергея Гуриева, председателя совета директоров Максима Бойко и члена совета директоров РЭШ Аркадия Дворковича, который является президентом Ассоциации выпускников, а также ближайшим сотрудником президента Медведева, которому он очень помогает и присутствовал на нашей вчерашней встрече. |
| Good morning. It is a great honor for me to join you at the New Economic School. Michelle and I are so pleased to be in Moscow. And as somebody who was born in Hawaii, I’m glad to be here in July instead of January. (Laughter and applause.) | Доброе утро! Для меня высокая честь выступать перед вами в Российской экономической школе. Мишель и я чрезвычайно довольны тем, что нам представилась возможность посетить Москву, и поскольку я родился на Гавайских островах, я очень рад, что приехал сюда в июле, а не в январе. |
| I know that NES is a young school, but I speak to you today with deep respect for Russia’s timeless heritage. Russian writers have helped us understand the complexity of the human experience, and recognize eternal truths. Russian painters, composers, and dancers have introduced us to new forms of beauty. Russian scientists have cured disease, sought new frontiers of progress, and helped us go to space. | Я знаю, что РЭШ – это новый вуз, но я выступаю перед вами, испытывая глубокое уважение к непреходящей русской культуре. Русские писатели помогли нам понять всю глубину человеческого опыта и подтвердили вечные истины. Русские художники, композиторы и мастера балета открыли для нас новые формы красоты. Русские ученые одолели болезни, расширили границы прогресса и помогли нам проложить дорогу в космос. |
| These are contributions that are not contained by Russia’s borders, as vast as those borders are. Indeed, Russia’s heritage has touched every corner of the world, and speaks to the humanity that we share. That includes my own country, which has been blessed with Russian immigrants for decades; we’ve been enriched by Russian culture, and enhanced by Russian cooperation. And as a resident of Washington, D.C., I continue to benefit from the contributions of Russians — specifically, from Alexander Ovechkin. We’re very pleased to have him in Washington, D.C. (Applause.) | Все эти достижения выходят за пределы России, сколь бы громадной она ни была. Нет такого уголка в мире, где не ощущалось бы русского влияния – неотъемлемой составляющей мирового культурного наследия. Не миновало оно и мою страну, которая, на счастье, имела возможность десятилетиями давать приют русским эмигрантам, обогащаться достижениями русской культуры и развиваться благодаря сотрудничеству с Россией. И я, будучи жителем Вашингтона, пользуюсь тем, что нам дали россияне – в частности, Александр Овечкин. Мы очень рады, что он сейчас у нас в Вашингтоне. |
| Here at NES, you have inherited this great cultural legacy, but your focus on economics is no less fundamental to the future of humanity. As Pushkin said, “Inspiration is needed in geometry just as much as poetry.” And today, I want particularly to speak to those of you preparing to graduate. You’re poised to be leaders in academia and industry; in finance and government. But before you move forward, it’s worth reflecting on what has already taken place during your young lives. | Российская экономическая школа впитала в себя традиции этой великой культуры, но ваша специализация в области экономики не менее важна для будущего человечества. Как сказал Пушкин, “вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии”. И сегодня мне хотелось бы в первую очередь обратиться к студентам выпускного курса. Вы готовитесь занять лидирующие позиции в академическом мире и в промышленности, в финансовой сфере и в органах государственной власти. Но прежде чем вы двинетесь вперед, вам стоит поразмыслить о том, что уже произошло в вашей недолгой жизни. |
| Like President Medvedev and myself, you’re not old enough to have witnessed the darkest hours of the Cold War, when hydrogen bombs were tested in the atmosphere, and children drilled in fallout shelters, and we reached the brink of nuclear catastrophe. But you are the last generation born when the world was divided. At that time, the American and Soviet armies were still massed in Europe, trained and ready to fight. The ideological trenches of the last century were roughly in place. Competition in everything from astrophysics to athletics was treated as a zero-sum game. If one person won, then the other person had to lose. | Подобно президенту Медведеву и мне, вы слишком молоды, чтобы помнить самые темные времена “холодной войны”, когда в атмосфере проводились испытания водородных бомб, когда детей учили прятаться в ат?мных бомбоубежищах, а мир стоял на грани ядерной катастрофы. Но вы принадлежите к последнему поколению, появившемуся на свет в разделенном мире. В то время американские и советские войска все еще противостояли друг другу в Европе, готовые в любой момент вступить в бой. Идеологические позиции прошлого столетия приобрели более или менее окончательные очертания. Соперничество во всем – от астрофизики до спорта – воспринималось как игра с нулевой суммой. Если кто-то один выигрывает – значит, другой проигрывает. |
| And then, within a few short years, the world as it was ceased to be. Now, make no mistake: This change did not come from any one nation. The Cold War reached a conclusion because of the actions of many nations over many years, and because the people of Russia and Eastern Europe stood up and decided that its end would be peaceful. | И вдруг, всего через несколько лет, этого мира не стало. Но не следует заблуждаться, приписывая заслугу в этом какой-либо одной стране. “Холодная война” закончилась благодаря многолетним усилиям многих стран, а также благодаря тому, что народы России и Восточной Европы преисполнились решимости сделать так, чтобы война окончилась мирно. |
| With the end of the Cold War, there were extraordinary expectations — for peace and for prosperity; for new arrangements among nations, and new opportunities for individuals. Like all periods of great change, it was a time of ambitious plans and endless possibilities. But, of course, things don’t always work out exactly as planned. Back in 1993, shortly after this school opened, one NES student summed up the difficulty of change when he told a reporter, and I quote him: “The real world is not so rational as on paper.” The real world is not so rational as on paper. | Окончанию “холодной войны” сопутствовали чрезвычайно оптимистические ожидания – ожидания мира и процветания, новых отношений между странами, новых перспектив для каждого человека. Подобно всем периодам великих перемен, то было время грандиозных планов и безграничных возможностей. Но, конечно, никакие планы не сбываются в точности как задумано. В 1993 году, вскоре после того, как ваша школа впервые распахнула свои двери, один студент РЭШ удачно подытожил проблемы, сопряженные с переменами, сказав в беседе с репортером: “В реальности мир не так рационален, как на бумаге”. В реальности мир не так рационален, как на бумаге. |
| Over two tumultuous decades, that truth has been borne out around the world. Great wealth has been created, but it has not eliminated vast pockets of crushing poverty. Poverty exists here, it exists in the United States, and it exists all around the world. More people have gone to the ballot box, but too many governments still fail to protect the rights of their people. Ideological struggles have diminished, but they’ve been replaced by conflicts over tribe and ethnicity and religion. A human being with a computer can hold the same amount of information stored in the Russian State Library, but that technology can also be used to do great harm. | На протяжении двух бурных десятилетий правота этой истины подтвердилась во всем мире. Были созданы огромные богатства, но рядом с ними остались огромные очаги чудовищной нищеты. Бедность существует в вашей стране, она существует в Соединенных Штатах, она существует во всем мире. Больше людей получили право голоса, но слишком многие правительства по-прежнему ущемляют права своего народа. Накал идеологической борьбы снизился, но на ее место пришли конфликты на племенной, национальной и религиозной почве. Владелец компьютера ныне может хранить у себя такое же количество информации, как в Российской государственной библиотеке, но та же самая технология может причинить страшное зло. |
| In a new Russia, the disappearance of old political and economic restrictions after the end of the Soviet Union brought both opportunity and hardship. A few prospered, but many more did not. There were tough times. But the Russian people showed strength and made sacrifices, and you achieved hard-earned progress through a growing economy and greater confidence. And despite painful times, many in Eastern Europe and Russia are much better off today than 20 years ago. | В новой России устранение старых политических и экономических барьеров, рухнувших после краха Советского Союза, породило не только новые возможности, но и новые трудности. Немногие добились успеха, многие и многие – нет. Настали трудные времена. Однако российский народ проявил огромную стойкость и ценой немалых жертв добился прогресса, порукой чему является экономическое развитие и растущая уверенность в себе. И, невзирая на все трудности, многие жители Восточной Европы и России сегодня живут намного лучше, чем двадцать лет назад. |
| We see that progress here at NES — a school founded with Western support that is now distinctly Russian; a place of learning and inquiry where the test of an idea is not whether it is Russian or American or European, but whether it works. Above all, we see that progress in all of you — young people with a young century to shape as you see fit. | Мы воочию видим свидетельства этого прогресса в стенах РЭШ. Основанное на западные средства, сейчас это чисто российское учебное заведение, где любую идею оценивают не по тому, американская она, русская или европейская, а сугубо по тому, срабатывает она или нет. Но особенно заметен прогресс во всех вас – молодых людях, которым предстоит лепить молодой век на свой вкус. |
| Your lifetime coincides with this era of transition. But think about the fundamental questions asked when this school was founded. What kind of future is Russia going to have? What kind of future are Russia and America going to have together? What world order will replace the Cold War? Those questions still don’t have clear answers, and so now they must be answered by you — by your generation in Russia, in America, and around the world. You get to decide. And while I cannot answer those questions for you, I can speak plainly about the future that America is seeking. | Ваша жизнь совпала с этой эрой переходных процессов. Но вспомните фундаментальные вопросы, которые стояли на повестке дня в те дни, когда открылась ваша школа. Какое будущее ждет Россию? Какое будущее ждет Россию вместе с Америкой? Какой мировой порядок придет на смену “холодной войне”? Мы по сей день не имеем четких ответов на эти вопросы, так что ответить на них предстоит вам – вашему поколению в России, в Америке и по всему свету. Вам решать. И хотя я не в состоянии ответить на эти вопросы за вас, но могу без обиняков поговорить о том, к какому будущему стремится Америка. |
| To begin with, let me be clear: America wants a strong, peaceful, and prosperous Russia. This belief is rooted in our respect for the Russian people, and a shared history between our nations that goes beyond competition. Despite our past rivalry, our people were allies in the greatest struggle of the last century. Recently, I noted this when I was in Normandy — for just as men from Boston and Birmingham risked all that they had to storm those beaches and scale those cliffs, Soviet soldiers from places like Kazan and Kiev endured unimaginable hardships to repeal — to repel an invasion, and turn the tide in the east. As President John Kennedy said, “No nation in history of battle ever suffered more than the Soviet Union in the Second World War.” | Позвольте мне с самого начала ясно и четко заявить: Америке нужна могучая, мирная и процветающая Россия. Эта уверенность коренится в нашем уважении к русскому народу и в нашей общей истории, которая не сводится к одному только соперничеству между нашими государствами. Невзирая на наше противоборство в прошлом, наши народы были союзниками в самой великой войне минувшего столетия. Недавно я побывал в Нормандии и говорил об этом – ибо так же, как парни из Бостона и Бирмингема самоотверженно штурмовали ее пляжи и карабкались вверх по ее скалам, советские солдаты из Казани и Киева ценой неимоверных жертв отразили вторжение и переломили ход войны на востоке. Как сказал президент Джон Кеннеди, “ни одна страна в истории войн не пострадала в такой степени, как Советский Союз во Второй мировой войне”. |
| So as we honor this past, we also recognize the future benefit that will come from a strong and vibrant Russia. Think of the issues that will define your lives: security from nuclear weapons and extremism; access to markets and opportunity; health and the environment; an international system that protects sovereignty and human rights, while promoting stability and prosperity. These challenges demand global partnership, and that partnership will be stronger if Russia occupies its rightful place as a great power. | Но, отдавая дань прошлому, мы также понимаем, как много сулит для будущего могучая и цветущая Россия. Подумайте о перспективах, которые открываются перед вами – отсутствие угрозы ядерного оружия и экстремизма; доступ к рынкам и неограниченным возможностям; крепкое здоровье и здоровая среда обитания; международная система, которая стоит на страже суверенитета и прав человека и в то же время обеспечивает стабильность и процветание. Эти вызовы требуют глобального партнерства, и это партнерство лишь выиграет от России, занимающей свое законное место в ряду великих держав. |
| Yet unfortunately, there is sometimes a sense that old assumptions must prevail, old ways of thinking; a conception of power that is rooted in the past rather than in the future. There is the 20th century view that the United States and Russia are destined to be antagonists, and that a strong Russia or a strong America can only assert themselves in opposition to one another. And there is a 19th century view that we are destined to vie for spheres of influence, and that great powers must forge competing blocs to balance one another. | К несчастью, однако, порой возникает ощущение, что верх берут старые предрассудки, старое мышление – концепция могущества, коренящаяся в прошлом, а не в будущем. От 20-го столетия нам досталась в наследство точка зрения, будто Соединенным Штатам и России суждено вечно быть антагонистами, будто могучая Россия или могучая Америка могут самоутвердиться только в противостоянии друг другу. Наконец, еще с 19-го века бытует представление, что мы неизбежно будем соперничать за сферы влияния и что великие державы должны создавать соперничающие блоки для того, чтобы уравновешивать обоюдную мощь. |
| These assumptions are wrong. In 2009, a great power does not show strength by dominating or demonizing other countries. The days when empires could treat sovereign states as pieces on a chess board are over. As I said in Cairo, given our independence, any world order that — given our interdependence, any world order that tries to elevate one nation or one group of people over another will inevitably fail. The pursuit of power is no longer a zero-sum game — progress must be shared. | Оба эти представления неверны. В 2009 году великой державе не нужно демонстрировать свою мощь, угнетая или демонизируя другие страны. Ушли те времена, когда империи играли другими суверенными государствами, словно фигурами на шахматной доске. В Каире я отметил, что ввиду нашей взаимозависимости любой мировой порядок, при котором одна страна или группа стран будут стремиться подняться над другими, обречен на крах. Стремление к могуществу перестало быть игрой с нулевой суммой: плоды прогресса должны принадлежать всем. |
| That’s why I have called for a “reset” in relations between the United States and Russia. This must be more than a fresh start between the Kremlin and the White House — though that is important and I’ve had excellent discussions with both your President and your Prime Minister. It must be a sustained effort among the American and Russian people to identify mutual interests, and expand dialogue and cooperation that can pave the way to progress. | Вот почему я призвал к “перезагрузке” в отношениях между Соединенными Штатами и Россией. Речь идет не просто о том, чтобы начать выстраивать отношения между Кремлем и Белым домом заново, хотя и это важно, и я имел отличные беседы с вашим президентом и премьер-министром. Речь идет о том, чтобы американский и российский народы неуклонно стремились к выявлению обоюдных интересов и к расширению диалога и сотрудничества как к залогу прогресса. |
| This will not be easy. It’s difficult to forge a lasting partnership between former adversaries, it’s hard to change habits that have been ingrained in our governments and our bureaucracies for decades. But I believe that on the fundamental issues that will shape this century, Americans and Russians share common interests that form a basis for cooperation. It is not for me to define Russia’s national interests, but I can tell you about America’s national interests, and I believe that you will see that we share common ground. | Эта задача – не из легких. Трудно выковать прочное партнерство между бывшими врагами, тяжело менять привычки, которые в течение десятилетий прочно сидели в мозгах наших руководителей и наших бюрократий. Но я убежден, что по фундаментальным вопросам, которые определят облик нынешнего столетия, американцев и россиян объединяют общие интересы, способные лечь в основание сотрудничества. Мне не пристало определять национальные интересы России, но я могу рассказать вам о национальных интересах Америки. Уверен, вы убедитесь в том, что между нами действительно существуют точки соприкосновения. |
| First, America has an interest in reversing the spread of nuclear weapons and preventing their use. | Во-первых, Америка заинтересована в том, чтобы обратить вспять тенденцию к распространению ядерного оружия и предотвратить его применение. |
| In the last century, generations of Americans and Russians inherited the power to destroy nations, and the understanding that using that power would bring about our own destruction. In 2009, our inheritance is different. You and I don’t have to ask whether American and Russian leaders will respect a balance of terror — we understand the horrific consequences of any war between our two countries. But we do have to ask this question: We have to ask whether extremists who have killed innocent civilians in New York and in Moscow will show that same restraint. We have to ask whether 10 or 20 or 50 nuclear-armed nations will protect their arsenals and refrain from using them. | В прошлом столетии поколения американцев и россиян унаследовали мощь, способную уничтожить целые государства, и понимание того, что подобное могущество угрожает гибелью им самим. В 2009 году наше наследство носит иной характер. Ни вам, ни мне не приходится задаваться вопросом, смогут ли американские и российские правители сохранить равновесие страха: мы сознаем, к каким ужасающим последствиям привела бы любая война между нашими странами. Другой вопрос, проявят ли такую же сдержанность экстремисты, убивающие мирных граждан в Нью-Йорке и в Москве. Мы должны задаться вопросом, смогут ли десять, или двадцать, или пятьдесят государств, обладающих ядерным оружием, надежно охранять свои арсеналы и воздерживаться от их применения. |
| This is the core of the nuclear challenge in the 21st century. The notion that prestige comes from holding these weapons, or that we can protect ourselves by picking and choosing which nations can have these weapons, is an illusion. In the short period since the end of the Cold War, we’ve already seen India, Pakistan, and North Korea conduct nuclear tests. Without a fundamental change, do any of us truly believe that the next two decades will not bring about the further spread of these nuclear weapons? | Такова суть ядерной проблемы в 21-м веке. Наивно полагать, что владение этим оружием приносит престиж, или что мы можем оградить себя от опасности, выбирая, каким странам можно, а каким нельзя иметь ядерное оружие. За короткий период с окончания “холодной войны” мы уже были свидетелями ядерных испытаний в Индии, Пакистане и Северной Корее. Неужели кто-либо из нас действительно верит, что без фундаментальных перемен в ближайшие два десятилетия удастся избежать дальнейшего распространения этих ядерных вооружений? |
| That’s why America is committed to stopping nuclear proliferation, and ultimately seeking a world without nuclear weapons. That is consistent with our commitment under the Nuclear Non-Proliferation Treaty. That is our responsibility as the world’s two leading nuclear powers. And while I know this goal won’t be met soon, pursuing it provides the legal and moral foundation to prevent the proliferation and eventual use of nuclear weapons. | Вот почему Америка полна решимости остановить процесс распространения ядерного оружия, а в итоге и вообще постараться полностью ликвидировать все его запасы в мире. Это стремление соответствует нашим обязательствам по Договору о нераспространении ядерного оружия. В этом наша ответствен?ость перед миром как двух ведущих ядерных держав. И хотя я отдаю себе отчет в том, что данная цель будет достигнута не скоро, стремление к ней подводит правовой и моральный фундамент под усилия по предотвращению распространения и возможного применения ядерного оружия. |
| We’re already taking important steps to build this foundation. Yesterday, President Medvedev and I made progress on negotiating a new treaty that will substantially reduce our warheads and delivery systems. We renewed our commitment to clean, safe and peaceful nuclear energy, which must be a right for all nations that live up to their responsibilities under the NPT. And we agreed to increase cooperation on nuclear security, which is essential to achieving the goal of securing all vulnerable nuclear material within four years. | Мы уже предпринимаем важные шаги для построения такого фундамента. Вчера президент Медведев и я достигли прогресса на пути к новому договору, который позволит значительно сократить наши обоюдные запасы ядерных боезарядов и средств их доставки. Мы подтвердили обоюдную приверженность экологически чистой, безопасной и мирной ядерной энергии, право на которую имеет каждое государство, выполняющее свои обязательства по Договору о нераспространении. Мы также договорились о расширении сотрудничества в области ядерной безопасности, которое призвано сыграть важную роль в обеспечении надежной охраны от террористов всех уязвимых ядерных материалов в течение четырех лет. |
| As we keep our own commitments, we must hold other nations accountable for theirs. Whether America or Russia, neither of us would benefit from a nuclear arms race in East Asia or the Middle East. That’s why we should be united in opposing North Korea’s efforts to become a nuclear power, and opposing Iran’s efforts to acquire a nuclear weapon. And I’m pleased that President Medvedev and I agreed upon a joint threat assessment of the ballistic challenges — ballistic missile challenges of the 21st century, including from Iran and North Korea. | Выполняя наши собственные обязательства, мы должны требовать того же и от других стран. Ни Америке, ни России, никому из нас не нужна гонка ядерных вооружений в Восточной Азии или на Ближнем Востоке. Именно поэтому мы должны совместными усилиями не допустить превращения Северной Кореи в ядерную державу и не позволить Ирану обзавестись ядерным оружием. Вот почему я рад тому, что президент Медведев и я пришли к единой оценке угрозы нападения с применением баллистических ракет в 21-м веке, в том числе со стороны Ирана и Северной Кореи. |
| This is not about singling out individual nations — it’s about the responsibilities of all nations. If we fail to stand together, then the NPT and the Security Council will lose credibility, and international law will give way to the law of the jungle. And that benefits no one. As I said in Prague, rules must be binding, violations must be punished, and words must mean something. | Речь не идет о том, чтобы особо выделить какую-то одну страну: такая же ответственность лежит на всех странах. Если мы не будем стоять плечом к плечу, Договор о нераспространении и Совет безопасности перестанут быть факторами сдерживания, и международное право уступит место закону джунглей. От этого не выиграет никто. Как я сказал в Праге, правила должны носить обязывающий характер. Нарушение должно влечь за собой наказание. Слова должны что-то значить. |
| The successful enforcement of these rules will remove causes of disagreement. I know Russia opposes the planned configuration for missile defense in Europe. And my administration is reviewing these plans to enhance the security of America, Europe and the world. And I’ve made it clear that this system is directed at preventing a potential attack from Iran. It has nothing to do with Russia. In fact, I want to work together with Russia on a missile defense architecture that makes us all safer. But if the threat from Iran’s nuclear and ballistic missile program is eliminated, the driving force for missile defense in Europe will be eliminated, and that is in our mutual interests. | Успешный контроль за выполнением этих правил устранит причины для разногласий. Я знаю, что Россия выступает против планируемой конфигурации системы противоракетной обороны в Европе. Моя администрация проводит пересмотр этих планов в целях повышения безопасности Америки, Европы и всего мира. Я четко заявляю, что эта система направлена на предотвращение потенциальной атаки со стороны Ирана и не имеет никакого отношения к России. Более того, я хотел бы, чтобы мы совместно с Россией разработали архитектуру противоракетной обороны, которая повысит безопасность всех нас. Но если угроза со стороны иранских программ разработки ядерного оружия и баллистических ракет будет устранена, необходимость в европейской системе ПРО отпадет. Это в наших общих интересах. |
| Now, in addition to securing the world’s most dangerous weapons, a second area where America has a critical national interest is in isolating and defeating violent extremists. | В дополнение к обеспечению безопасности самого опасного вида оружия в мире, вторым направлением важнейших национальных интересов Америки является выявление и поражение экстремистов, применяющих насилие. |
| For years, al Qaeda and its affiliates have defiled a great religion of peace and justice, and ruthlessly murdered men, women and children of all nationalities and faiths. Indeed, above all, they have murdered Muslims. And these extremists have killed in Amman and Bali; Islamabad and Kabul; and they have the blood of Americans and Russians on their hands. They’re plotting to kill more of our people, and they benefit from safe havens that allow them to train and operate — particularly along the border of Pakistan and Afghanistan. | На протяжении многих лет “Аль-Каида” и ее союзники оскверняют великую религию мира и справедливости, безжалостно убивая мужчин, женщин и детей всех национальностей и вероисповеданий. Причем главными мишенями они избрали мусульман. Эти экстремисты убивали в Аммане и на Бали, в Исламабаде и Кабуле, их руки обагрены кровью американцев и россиян. Они вынашивают замыслы новых убийств наших граждан, пользуясь убежищами, в особенности теми, что расположены вдоль границы между Пакистаном и Афганистаном, которые позволяют им без помех готовить и проводить свои операции. |
| And that’s why America has a clear goal: to disrupt, dismantle, and defeat al Qaeda and its allies in Afghanistan and Pakistan. We seek no bases, nor do we want to control these nations. Instead, we want to work with international partners, including Russia, to help Afghans and Pakistanis advance their own security and prosperity. And that’s why I’m pleased that Russia has agreed to allow the United States to supply our coalition forces through your territory. Neither America nor Russia has an interest in an Afghanistan or Pakistan governed by the Taliban. It’s time to work together on behalf of a different future — a future in which we leave behind the great game of the past and the conflict of the present; a future in which all of us contribute to the security of Central Asia. | Вот почему Америка имеет четкую цель: сорвать деятельность “Аль-Каиды”, демонтировать и разгромить ее и ее союзников в Афганистане и Пакистане. Мы не стремимся к размещению военных баз в регионе и не хотим управлять этими государствами. Вместо этого мы хотим работать с международными партнерами, включая Россию, чтобы помочь афганцам и пакистанцам укрепить собственную безопасность и добиться процветания. Вот почему я рад тому, что Россия согласилась разрешить США использовать свою территорию для снабжения сил нашей коалиции. Ни Америка, ни Россия не заинтересованы в том, чтобы в Афганистане или Пакистане правили талибы. Пришло время работать вместе во имя другого будущего – будущего, в котором мы оставим позади Большую игру прошлого и конфликты настоящего; будущего, в котором все мы внесем вклад в безопасность в Центральной Азии. |
| Now, beyond Afghanistan, America is committed to promoting the opportunity that will isolate extremists. We are helping the Iraqi people build a better future, and leaving Iraq to the Iraqis. We’re pursuing the goal of two states, Israel and Palestine, living in peace and security. We’re partnering with Muslim communities around the world to advance education, health, and economic development. In each of these endeavors, I believe that the Russian people share our goals, and will benefit from success — and we need to partner together. | Помимо Афганистана, Америка твердо намерена и впредь содействовать развитию возможности изоляции экстремистов. В Ираке мы помогаем народу страны строить лучшее будущее, оставляя Ирак иракцам. Мы преследуем цели сосуществования двух государств, Израиля и Палестины, в условиях мира и безопасности. А в мусульманских общинах по всему миру мы добиваемся прогресса в образовании, здравоохранении и экономическом развитии. Я считаю, что россияне разделяют наши цели и заинтересованы в успехе – и нам нужно образовать совместное партнерство. |
| Now, in addition to these security concerns, the third area that I will discuss is America’s interest in global prosperity. And since we have so many economists and future businessmen and women in the room, I know this is of great interest to you. | В дополнение к этим проблемам безопасности, третья тема, на которой я остановлюсь – это заинтересованность Америки в глобальном процветании. Так как здесь присутствует много экономистов и будущих бизнесменов, я знаю, что вас очень заинтересует эта тема. |
| We meet in the midst of the worst global recession in a generation. I believe that the free market is the greatest force for creating and distributing wealth that the world has known. But wherever the market is allowed to run rampant — through excessive risk-taking, a lack of regulation, or corruption — then all are endangered, whether we live on the Mississippi or on the Volga. | Мы встречаемся в разгар самой серьезной глобальной рецессии нашего поколения. Я считаю, что свободный рынок является величайшей в мире силой для создания и распределения богатства. Но когда рынок полностью выходит из-под контроля – например, из-за неоправданно рискованных решений, отсутствия нужного регулирования или разгула коррупции – тогда все мы оказываемся под угрозой, независимо от того, живем ли мы у берегов Миссисипи или на Волге. |
| In America, we’re now taking unprecedented steps to jumpstart our economy and reform our system of regulation. But just as no nation can wall itself off from the consequences of a global crisis, no one can serve as the sole engine of global growth. You see, during your lives, something fundamental has changed. And while this crisis has shown us the risks that come with change, that risk is overwhelmed by opportunity. | В Америке мы предпринимаем беспрецедентные шаги для придания импульса нашей экономике и реформирования нашей системы регулирования. Но так же, как ни одна страна не может отгородиться стеной от последствий глобального кризиса, ни одно государство не может служить единственной движущей силой глобального роста. Видите ли, во время вашей жизни произошли фундаментальные изменения. И хотя этот кризис продемонстрировал нам риск, который влекут за собой перемены, этот риск не идет в сравнение с возможностями. |
| Think of what’s possible today that was unthinkable two decades ago. A young woman with an Internet connection in Bangalore, India can compete with anybody anywhere in the world. An entrepreneur with a start-up company in Beijing can take his business global. An NES professor in Moscow can collaborate with colleagues at Harvard or Stanford. That’s good for all of us, because when prosperity is created in India, that’s a new market for our goods; when new ideas take hold in China, that pushes our businesses to innovate; when new connections are forged among people, all of us are enriched. | Подумайте о том, что возможно сегодня, но было немыслимо два десятилетия назад. Молодая индийская женщина из Бангалора, имеющая доступ к интернету, может конкурировать с кем угодно в любом уголке мира. Предприниматель, открывший новую фирму в Пекине, может вывести свой бизнес на международный уровень. Профессор РЭШ в Москве может сотрудничать с коллегами в Гарварде и Стэнфорде. Это хорошо для всех – потому что, когда процветает Индия, открывается новый рынок для наших товаров; когда новые идеи возникают в Китае, это подталкивает наши предприятия к инновациям; когда между людьми налаживаются новые связи, мы все становимся богаче. |
| There is extraordinary potential for increased cooperation between Americans and Russians. We can pursue trade that is free and fair and integrated with the wider world. We can boost investment that creates jobs in both our countries, we can forge partnerships on energy that tap not only traditional resources, like oil and gas, but new sources of energy that will drive growth and combat climate change. All of that, Americans and Russians can do together. | Существуют исключительные возможности для расширения сотрудничества между американцами и россиянами. Мы можем вести свободную и справедливую торговлю, которая является частью мировой торговой системы. Мы можем увеличить инвестиции, которые позволят создать рабочие места в обеих странах. Мы можем установить прочные партнерские отношения в области энергетики, которые будут распространяться не только на традиционные ресурсы, такие как нефть и газ, но и на новые источники энергии, стимулирующие рост и борьбу с изменением климата. Все это американцы и россияне могут делать вместе. |
| Now, government can promote this cooperation, but ultimately individuals must advance this cooperation, because the greatest resource of any nation in the 21st century is you. It’s people; it’s young people especially. And the country which taps that resource will be the country that will succeed. That success depends upon economies that function within the rule of law. As President Medvedev has rightly said, a mature and effective legal system is a condition for sustained economic development. People everywhere should have the right to do business or get an education without paying a bribe. Whether they are in America or Russia or Africa or Latin America, that’s not a American idea or a Russian idea — that’s how people and countries will succeed in the 21st century. | Правительство может содействовать этому сотрудничеству, но, в конечном итоге, заниматься его непосредственным продвижением должны люди. Потому что главным ресурсом любого государства в 21-м веке являетесь вы, его народ, особенно его молодежь, и успеха добьются страны, которые будут умело использовать этот ресурс. Этот успех зависит от экономики, функционирующей в рамках закона. Как совершенно справедливо сказал президент Медведев, зрелая и эффективная правовая система является необходимым условием для устойчивого экономического развития. Люди во всем мире должны иметь право вести бизнес или получать образование, не давая взяток. Независимо от того, находятся ли они в Америке, России, странах Африки или Латинской Америки, ибо эта идея не относится только к Америке или России – вот реальный путь к успеху для людей и стран в 21-ом веке. |
| And this brings me to the fourth issue that I will discuss — America’s interest in democratic governments that protect the rights of their people. | И это подводит меня к четвертой теме моего выступления – заинтересованности Америки в демократических правительствах, которые защищают права своих граждан. |
| By no means is America perfect. But it is our commitment to certain universal values which allows us to correct our imperfections, to improve constantly, and to grow stronger over time. Freedom of speech and assembly has allowed women, and minorities, and workers to protest for full and equal rights at a time when they were denied. The rule of law and equal administration of justice has busted monopolies, shut down political machines that were corrupt, ended abuses of power. Independent media have exposed corruption at all levels of business and government. Competitive elections allow us to change course and hold our leaders accountable. If our democracy did not advance those rights, then I, as a person of African ancestry, wouldn’t be able to address you as an American citizen, much less a President. Because at the time of our founding, I had no rights — people who looked like me. But it is because of that process that I can now stand before you as President of the United States. | Америка, безусловно, далека от совершенства. Но наша приверженность к некоторым общечеловеческим ценностям дает нам возможность исправлять наши недостатки, постоянно совершенствоваться и становиться сильнее с течением времени. Свобода слова и собраний позволила женщинам, представителям меньшинств и трудящимся протестовать, добиваясь полноправия и равноправия, когда им в них было отказано. Верховенство права и равенство в отправлении правосудия развалили монополии, остановили работу коррумпированных политических машин и положили конец злоупотреблениям властью. Независимые средства массовой информации вскрывают коррупцию на всех уровнях бизнеса и власти. Состязательная система выборов позволяет нам менять курс и обеспечивает подотчетность наших лидеров. Если бы наша демократия не продвигала эти права, я – как афроамериканец – не смог бы обратиться к вам в качестве гражданина Америки, а тем более президента. Ибо во времена основания нашей страны у людей, которые были похожи на меня, не было прав. Но именно благодаря этому процессу теперь я обращаюсь к вам как президент Соединенных Штатов. |
| So around the world, America supports these values because they are moral, but also because they work. The arc of history shows that governments which serve their own people survive and thrive; governments which serve only their own power do not. Governments that represent the will of their people are far less likely to descend into failed states, to terrorize their citizens, or to wage war on others. Governments that promote the rule of law, subject their actions to oversight, and allow for independent institutions are more dependable trading partners. And in our own history, democracies have been America’s most enduring allies, including those we once waged war with in Europe and Asia — nations that today live with great security and prosperity. | Америка поддерживает эти ценности по всему миру не только потому что они нравственны, но и потому, что они эффективны. История показывает, что правительства, которые служат своему народу, живут и процветают, в отличие от правительств, приверженных только интересам укрепления собственной власти. Гораздо менее вероятно, что страны, в которых правительства отражают волю своего народа, превратятся в недееспособные государства, начнут терроризировать своих граждан и вести войны с другими странами. Правительства, оказывающие поддержку верховенству закона, открывающие свою деятельность для общественного контроля и не препятствующие работе независимых организаций, являются более надежными торговыми партнерами. И в нашей собственной истории демократические страны всегда были самыми надежными союзниками Америки, включая тех, с кем мы когда-то вели войну в Европе и Азии – страны, которые сегодня живут в значительной безопасности и процветании. |
| Now let me be clear: America cannot and should not seek to impose any system of government on any other country, nor would we presume to choose which party or individual should run a country. And we haven’t always done what we should have on that front. Even as we meet here today, America supports now the restoration of the democratically-elected President of Honduras, even though he has strongly opposed American policies. We do so not because we agree with him. We do so because we respect the universal principle that people should choose their own leaders, whether they are leaders we agree with or not. | Позвольте четко заявить: Америка не может и не будет навязывать другим странам какую-либо систему правления, и мы не выбираем партию или лицо, которые будут руководить другим государством. Однако мы не всегда поступали должным образом на этом фронте. И даже сегодня, во время нашей встречи, Америка поддерживает возвращение к власти демократически избранного президента Гондураса, хотя он решительно выступает против американской политики. Мы делаем это не потому, что мы с ним согласны. Мы делаем это потому, что с уважением относимся к универсальному принципу о том, что люди должны выбирать собственных лидеров, независимо от того, согласны мы с этими лидерами или нет. |
| And that leads me to the final area that I will discuss, which is America’s interest in an international system that advances cooperation while respecting the sovereignty of all nations. | Это подводит меня к последней теме моего выступления – заинтересованности Америки в международной системе, которая способствует сотрудничеству при уважении суверенитета всех государств. |
| State sovereignty must be a cornerstone of international order. Just as all states should have the right to choose their leaders, states must have the right to borders that are secure, and to their own foreign policies. That is true for Russia, just as it is true for the United States. Any system that cedes those rights will lead to anarchy. That’s why we must apply this principle to all nations — and that includes nations like Georgia and Ukraine. America will never impose a security arrangement on another country. For any country to become a member of an organization like NATO, for example, a majority of its people must choose to; they must undertake reforms; they must be able to contribute to the Alliance’s mission. And let me be clear: NATO should be seeking collaboration with Russia, not confrontation. | Государственный суверенитет должен быть краеугольным камнем международного порядка. Точно так же, как все страны должны иметь право выбирать своих руководителей, государства должны иметь право на защиту границ, а также на свою собственную внешнюю политику. Это справедливо как для России, так и для Соединенных Штатов. Любая система, которая отступает от соблюдения этих прав, приводит к анархии. Вот почему этот принцип должен распространяться на все страны – включая Грузию и Украину. Америка никогда не будет навязывать меры безопасности другой стране. К примеру, любая страна может стать членом такой организации как НАТО, если за это выступит большинство ее населения, в ней будут проведены необходимые реформы, и она будет в состоянии вносить свой вклад в миссию альянса. И позвольте мне подчеркнуть: НАТО должно стремиться к сотрудничеству с Россией, а не к конфронтации. |
| And more broadly, we need to foster cooperation and respect among all nations and peoples. As President of the United States, I will work tirelessly to protect America’s security and to advance our interests. But no one nation can meet the challenges of the 21st century on its own, nor dictate its terms to the world. That is something that America now understands, just as Russia understands. That’s why America seeks an international system that lets nations pursue their interests peacefully, especially when those interests diverge; a system where the universal rights of human beings are respected, and violations of those rights are opposed; a system where we hold ourselves to the same standards that we apply to other nations, with clear rights and responsibilities for all. | В более широком смысле, мы должны укреплять сотрудничество и уважение между всеми странами и народами. Как президент Соединенных Штатов, я буду неустанно бороться за обеспечение безопасности Америки и продвижение наших интересов. Но ни одна страна не в состоянии в одиночку справиться с вызовами 21-го века и не вправе диктовать свои условия всему миру. Теперь это понятно Америке, также как это понятно России. Вот почему Америка стремится к международной системе, которая позволяет странам продвигать свои интересы мирным путем, особенно, если эти интересы расходятся; системе, в которой соблюдаются всеобщие права человека и осуждается нарушение этих прав; системе, в которой мы применяем к себе те же стандарты, что и к другим странам, с четкими правами и обязанностями для всех. |
| There was a time when Roosevelt, Churchill, and Stalin could shape the world in one meeting. Those days are over. The world is more complex today. Billions of people have found their voice, and seek their own measure of prosperity and self-determination in every corner of the planet. Over the past two decades, we’ve witnessed markets grow, wealth spread, and technology used to build — not destroy. We’ve seen old hatreds pass, illusions of differences between people lift and fade away; we’ve seen the human destiny in the hands of more and more human beings who can shape their own destinies. Now, we must see that the period of transition which you have lived through ushers in a new era in which nations live in peace, and people realize their aspirations for dignity, security, and a better life for their children. That is America’s interest, and I believe that it is Russia’s interest as well. | Остались в прошлом времена, когда Рузвельт, Черчилль и Сталин могли установить новый мировой порядок в течение одной встречи. Сегодня мир более сложен. Миллиарды людей обрели голос и добиваются собственного процветания и самоопределения во всех уголках планеты. За последние два десятилетия мы стали свидетелями роста рынков, распространения богатства и технологий, используемых для созидания, а не разрушения. Мы видим, как про?одит старая ненависть, рассеиваются мнимые разногласия между людьми, а судьба человечества оказывается в руках все большего количества людей, которые могут формировать собственное будущее. Теперь мы должны позаботиться о том, чтобы переходный период, который вы пережили, привел нас в новую эру, в которой народы будут жить в мире, и люди смогут реализовать свои устремления к достойной, безопасной и лучшей жизни для своих детей. В этом заинтересованы как Америка, так, я уверен, и Россия. |
| I know that this future can seem distant. Change is hard. In the words of that NES student back in 1993, the real world is not so rational as on paper. But think of the change that has unfolded with the passing of time. One hundred years ago, a czar ruled Russia, and Europe was a place of empire. When I was born, segregation was still the law of the land in parts of America, and my father’s Kenya was still a colony. When you were born, a school like this would have been impossible, and the Internet was only known to a privileged few. | Я знаю, что это будущее может показаться отдаленным. Перемены даются нелегко. По словам одного из студентов РЭШ в 1993 году, в действительности мир не так рационален, как на бумаге. Но подумайте о переменах, происходящих с течением времени. Сто лет назад Россией правил царь, а Европа была имперским континентом. Когда я родился, в отдельных частях Америки еще была узаконена сегрегация, а родина моего отца Кения по-прежнему была колонией. Когда вы родились, существование такого учебного заведения, как ваше, было невозможно, а об интернете было известно лишь немногим избранным. |
| You get to decide what comes next. You get to choose where change will take us, because the future does not belong to those who gather armies on a field of battle or bury missiles in the ground; the future belongs to young people with an education and the imagination to create. That is the source of power in this century. And given all that has happened in your two decades on Earth, just imagine what you can create in the years to come. | Вам самим решать, что будет дальше. Вам выбирать путь, на который нас выведут перемены. Потому что будущее не принадлежит тем, кто выводит армии на поля сражений или прячет ракеты под землю – будущее принадлежит образованным молодым людям, наделенным воображением и способностью творить. Вот в чем источник силы в новом столетии. Учитывая все то, что произошло на Земле за два десятилетия вашей жизни, подумайте только, что вы сможете создать в предстоящие годы. |
| Every country charts its own course. Russia has cut its way through time like a mighty river through a canyon, leaving an indelible mark on human history as it goes. As you move this story forward, look to the future that can be built if we refuse to be burdened by the old obstacles and old suspicions; look to the future that can be built if we partner on behalf of the aspirations we hold in common. Together, we can build a world where people are protected, prosperity is enlarged, and our power truly serves progress. And it is all in your hands. Good luck to all of you. Thank you very much. (Applause.) | Каждая страна прокладывает свой собственный курс. Россия проделала свой путь сквозь время подобно могучей реке, прорезающей каньон, оставив неизгладимый след в истории человечества. Продвигая эту историю вперед, смотрите в будущее, которое можно построить, если отказаться от бремени старых препятствий и старых подозрений. Смотрите в будущее, которое можно построить, если мы будем партнерами в разделяемых нами устремлениях. Вместе мы можем построить мир, в котором люди будут жить в безопасности, процветание – расти, а наша сила будет действительно служить прогрессу. Все в ваших руках. Желаю удачи всем вам. Большое спасибо. |
